24.06.2008 Исторический спор не окончен
Самой большой иллюзией демократической революции 80-90 годов была вера в «эффект плотины» (эффект «снежного кома»): если в плотине образуется щель, ее разрушение и прорыв водной стихии неминуемы.
Думалось, что и с демократией так же. Стоит только в тоталитарной плотине проделать малюсенькую дырочку («диссидентство») и хлынет поток демократии, который укратить не может ничто...
Этот постулат оказался не просто антиисторическим, ибо в истории полно примеров того, что демократия прорывалась в суровый авторитаризм. Этот постулат оказался трагическим, так как водно-демократическая стихия смыла не только режимы, но и судьбы тех, кто с ними боролся. Получилась «китайская ничья», а точнее полная победа идей чекизма и «воровского закона», - сплав, скромно именуемый олигархизмом. В принципе, этот термин в применении к России не точен, т.к. классическое понимание «олигархии» - «власть богатых», а не власть воров или секретных служб.
В любом случае, «олигархия» ничего общего с демократией не имеет – Аристотель считал олигархию дефективной аристократией и считал ее еще большим злом, чем демократия («власть неимущих»): «Как бы то ни было, демократический строй представляет большую безопасность и реже влечёт за собою внутренние возмущения, нежели строй олигархический. В олигархиях таятся зародыши двоякого рода неурядиц: раздоры олигархов друг с другом и, кроме того, нелады их с народом; в демократиях же встречается только один вид возмущений — именно возмущение против олигархии; сам против себя народ — и это следует подчеркнуть — бунтовать не станет» (Аристотель, «Политика»). Идеальной формой правления учитель Александра Македонского считал «политию» - синтез демократии и аристократии (монархии).
Я тоже убежден в том, что синтез преимуществ (технологических, в частности) западной демократии и восточных авторитарных установок, при условии их просвещенности и гуманности, есть некий рецепт для умирающего больного. Однако, рецепт достаточно экспериментальный. Он опробирован только в российском спорте, где голландские тренеры и школа НХЛ, в сочетании с российскими генами, дали хороший результат. И я убежден, что этот синтез надо расширять на всю систему общественных институтов, как делал Петр Великий и тот же Александр Великий, трагически стремившийся создать сплав Европы и Азии.
Кстати, «китайское экономическое чудо» - тоже результат такого сплава, синтеза. А ранее «японское чудо» - из той же оперы.
Все это по Гегелю: теза (демократия) – антитеза (авторитаризм) – синтез («полития»!).
Проблема в том, что классическая западная демократия была хороша, когда приходилось мобилизироваться перед реальной угрозой тоталитаризма. По сути, правы были коммунистические пропагандисты, называя это явление «реакцией», и даже придумав эпатажный термин «реакционер». При реакции мировой демократии на угрозу мирового тоталитаризма, выступали наружу самые яркие черты первого и второго. В СССР покоряли космос и создавали лучшие в мире школы искусств, а на Западе создавали богоугодную доктрину прав человека и покоряли цивилизационные рекорды.
Но стоило рухнуть одному, покосилось и другое.
Совершенно странным образом перестали функционировать такие, казалось бы, вечные инструменты демократии, как свобода слова – в условиях интернета ее хоть отбавляй, эффективность «свободного рынка» - этот рынок сегодня заполнен китайскими товарами и переживает системный кризис. Открытая (военная) борьба за демократию в Ираке привела к логической ошибке: возникла серьезная проблема выхода из болота, решения которой нет сегодня ни у американских демократов, ни у республиканцев.
Аналогичной неудачей оказалась доктрина «оранжевых революций». Она не породила общественной энергии, необходимой для зримого успеха принципов демократии. В Украине мы видим перманентный политический хаос и раскол общества, в Грузии – рецидивы авторитаризма. В Киргизии мы ничего не видим, кроме новой «семьи»: акаевскую сменила бакиевская.
Появление на мировой арене такого феномена как «терроризм», особенно «исламистский терроризм» - это не что иное, как симптом болезни западной демократии. Если эта система правления приводит к появлению целого полчища смертников, т.е. крайней степени отчаяния, то следует призадуматься все ли в порядке с понятием справедливости в системе.
Сильно ли пытается сегодня демократический Запад помочь демократическому движению в России? Китае? Что осталось сделать в России, чтобы показать, что власть тут презирает понятия свободы и прав человека? А Запад ложится под Россию с ее углеводородами и не о чем не хочет слышать.
Канцлер Германии Ангела Меркель поначалу проповедовала упрочение атлантизма и считалась «жесткой» по отношению к Москве. А недавно она повторила, едва не дословно, то что сказал ранее президент Дмитрий Медведев, а именно бред насчет того, что «глобальная политика имеет англо-американский акцент». Надо полагать, акцент должен быть немецким или русским... а может китайским? Индийским? Эсперанто?
«Акцент»-то сохраняется только потому, что еще недавно это был язык свободы, демократии, которые считались неоспоримыми фаворитами в историческом споре с тоталитаризмом. Искоренение его не о чем не может свидетельствовать, только как о поражении.
«Синтез», о котором говорилось выше, подразумевает ВОЙНУ (гегелевское «отрицание отрицания»), если хотите Армагеддон, но не поражение демократии. Сегодня же видны элементы внутреннего разложения этой формы правления – отсюда лидерство Барака Обамы с его реминисцентным марксизмом, отсюда падение имиджа Америки, превращение ее в скрытно полицейское государство.
Я все-таким верю в свободу, потому что ей нет гуманной альтернативы. И любая «полития» должна лишь служить главной цели – полному раскрытию и процветанию человеческой личности и общества. Важна форма свободы и важен сам поиск этой формы: «И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое» (Евангелие от Луки).
Задача, конечно, не из тривиальных для нашего идеологизированного сознания. Сознание и есть эти «мехи».
Тенгиз ГУДАВА, для PRO-TEST
Тенгиз Гудава - журналист-международник, писатель, по образованию врач-биофизик, бывший диссидент и политзаключенный. В 1987 г. был освобожден из Пермского политлагеря с условием эмиграции. Живет с семьей в США. Работал в таких правозащитных организациях как Center for Democracy, Democracy and Independence и др. Долгое время был редактором Русской службы радио «Свобода». В настоящее время сотрудничает с рядом консалтинговых фирм в Вашингтоне.
Другие статьи этого автора:
Новая холодная война
Молчание и мычание американской политики началось с президентской династии Бушей
Кавказский Эмират глазами западного наблюдателя и бывшего советского диссидента
Российский мыльный пузырь
Революции апельсинов, роз и тюльпанов плавно перетекают в "перманентную революцию" как в Грузии
PRO-TEST
|
