PRO-TEST  продолжает собирать честные истории и мнения работников шахты им. Засядько

Александр Иванович Забродин, спасший многих товарищей после взрыва в 2006 году, обвиняет руководство шахты в том, что пострадавших выбрасывают, как отработанный материл, а реальные последствия аварий скрывают. Врачи, по его убеждению, действуя под давлением фонда социального страхования от несчастных случаев, фабрикуют медицинские документы.

Забродин считает, что условия труда подземных рабочих в шахте им. Засядько - не совместимые с жизнью. Он - бывший помощник начальника участка № 5 этой шахты, работал на западе кровавого пласта L1 в 2006 году. Ему 54 года. Подземный стаж - 30 лет. Получает регресс 40 процентов утраты трудоспособности - 1200 гривен. На Засядько работал с мая 1990 года, больше 16 лет и 12 лет до этого - на ш/у “Соцдонбасс”.

-Я пострадал 20 сентября 2006 года. – рассказывает Александр Иванович. - Работал в 4 смене. Где-то в пять утра произошло внезапное резкое газовыделение. Я тогда в двух метрах находился от 13 восточной лавы пласта  L 1, на сопряжении лавы с 13 восточным конвейерным штреком. Нулевая видимость и огромный поток газа - свыше нескольких сотен метров кубических, с таким шумом, будто рядом в нескольких метрах пролетел реактивный самолет. Звук резкий, очередями, большая масса аэрозолей, угольной пыли, и все это в течение нескольких секунд, как ураган. Понял, что произошла авария, при попытке включить самоспасатель потерял сознание, и огромный поток газов отбросил меня на десятки метров на элементы металлокрепи. Вес у меня - 140 кг, рост - 190, и при этом мотало меня как тряпку. При падении засыпало углем. Пришел в себя, будильник разбит, свет лампы - еле-еле.

Увидел, что люди выброшены потоком и раздеты, без самоспасателей и без светильников - всех повыбрасывало из лавы на штрек. Один кричал и машинально старался вернуться в лаву - в эпицентр аварии, а я его вернул. Я был старший смены в своем участке. Напротив лавы заметил на штреке холм угля и начал раскапывать. Там обнаружил человека без сознания (это был горнорабочий участка номер 7, где произошел выброс). Люди в шоке, не понимали, что произошло. Мне пришлось со звеньевым Морозовым включать самоспасатели им. Мы с Морозовым и еще несколько - подошли такие же, менее пострадавшие - начали сбор людей, и оказалось, что на нашем участке - и горнорабочие 7 участка, и нашего, пятого, и других (13 погибших в той аварии работали на 7-м участке). Горноспасателей не было. Я сразу почувствовал, что помощи не будет. И по запасному выходу повели всех наверх - тянули на себе тех, кто не мог самостоятельно перемещаться. А некоторые вырывали загубники и зажимы для носа – ничего не соображали (это называется постравматическое стрессовое состояние). В любой момент мог произойти взрыв. Глубина была 1200 метров. Я поднялся на поверхность в полседьмого. Еще в пять утра произошла авария, сработала вся аппаратура – то есть, наверху все знали, но еще полтора часа нас никто не спасал и спасать не собирался.

Я попал в областную клинику профзаболеваний. Отравился смесью разных отравляющих веществ, у меня был термический ожог глаз, поражение мозга, черепно-мозговая травма, ушибы. Конъюктевит обоих глаз.

Некоторые спецы больницы профзаболеваний убирают диагноз штрихом – так у меня сразу же убрали из истории болезни диагноз окулиста (термический ожог и коньюктивит обоих глаз). Поставили окончательный клинический диагноз "острое отравление средней степени тяжести рудничным газом". Неправильный, ложный диагноз – потому что, я считаю, в ФСС дали команду медикам не показывать после аварии острое профессиональное отравление комбинированными газами - вредными и токсичными, а показывать только рудничный газ. Хотя кроме метана там был угарный газ, сероводород, ароматические углеводороды – я это знаю точно, так как метан не имеет запаха, а там я чувствовал запах, наподобие керосинового!

12 января 2007 года МСЕК вынес незаконное, как я считаю, решение, что у меня несчастный случай, и так официально я не признан пострадавшим в аварии 2006 года. Получил 3 группу инвалидности по трудовому увечью. Без единого документа, каковые должны присутствовать при наступлении страхового случая, получился у них несчастный случай без последствий. А скрытые последствия в моем случае - поражение мозга, глаз, слуха, дыхания – печени, сердца, желудка, почек, поджелудочной. Такой «корректировкой» медики сразу отсекают профессиональные болезни, а общая цель - скрыть последствия аварии. Профзаболевание – это же другая группа инвалидности и больший процент регресса - фонду соцстраха это не нужно. Поэтому идет фальсификация под несчастный случай без всяких последствий.

В мае 2006 года, после долгого больничного начальник участка начал приставать ко мне: когда уже уволишься? Но увольняться-то я не хотел – надо же семью кормить, хотя сам пенсионер с 2003 года. Врачи после взрыва запретили на глубину опускаться, но я надеялся - шахта даст работу на поверхности, учитывая заслуги. И сам Звягильский говорил моей жене: «Твоего не бросим, поддержим, твой молодец». Но инвалиды никому не нужны. А бороться с руководством, пока работаешь, требовать справедливости – себе во вред: прессуют - лишают премии и выслуги лет, увольняют.

PRO-TEST

Последние 5 статей