«Мы чувствуем себя Украинской повстанческой армией ХХІ века» / Публикации / PRO-TEST

Один из командиров Самообороны Майдана Андрей Левус рассказал нам о планах этой структуры, ее численности и задачах, о требованиях к ее бойцам, а также о тщетности попыток обвинить Самооборону в национализме и финансировании правительствами Запада.

- Самооборона приняла решение, которое было озвучено на народном вече 10 февраля: расширять свои отряды на всю страну. Вы хотите создать параллельные силы, которые будут дублировать правоохранительные структуры?

Самооборона не является аналогом правоохранительных органов. Исторически сложилось так, что она была создана во времена строительства баррикад на Майдане для охраны общественного порядка и противодействию различного рода провокациям и попыткам атак со стороны ВВ и «Беркута». Однако главной функций Самообороны всегда было сопротивление.

А эффективное сопротивление возможно только при единой системе координации и применении того, что мы называем термином «мирная сила». Мы видим неэффективность методов сопротивления, которые применялись до сих пор. Когда в областях люди занимали областные администрации, то в центральной и восточной Украине было много пострадавших. Опыт Самообороны Майдана было решено распространить на все области, поскольку здесь она доказала свою высокую эффективность.

Сегодня, в период перемирия, мы используем Майдан, как большой тренинговый центр для бойцов из областей. Потому, что там тоже необходимы отряды Самообороны, которые во-первых, не позволят бить мирных протестующих и защищать их акции протеста на местах, во-вторых, выполнять задачи, которые стоят перед оппозицией. Оппозицией в самом широком смысле этого слова, а не только политических партий. Эти отряды должны действовать, не переступая границ дозволенного, но очень решительно, наводя страх на местных недобросовестных чиновников.

Кроме того, мы не видим реальных уступок со стороны центральной власти и силовых органов. Они если и освобождают из заключения активистов, то только под домашний арест, не закрывая уголовные дела; продолжаются нападения на тех, кто еще на воле. Поэтому в некий день «икс» должна сработать заранее подготовленная структура, которая позволит мобилизовать достаточно большое количество подготовленных граждан, которые будут дисциплинированными участниками протеста, смогут уберечь этот протест от провокаций и ненасильственными, но решительными шагами демонтировать узурпированную власть.

— Как у командования Самообороны родилось такое решение?

- На самом деле, это было не столько наше решение, сколько реакция на инициативу Народных рад, которые на местах сами начали создавать отряды самообороны. Мы только обеспечивали проход протестующих в здания областных администраций. И там, где были наши бойцы, кстати, было наименьшее количество пострадавших в столкновениях с силовиками. В настоящее время в некоторых областях процесс самоорганизации сил самообороны зашел так далеко, что кое-где появились уже по два разных отряда самообороны. Наша задача обеспечить их единство, координацию из единого центра и предупредить недоразумения и конкуренцию на местах.

Самооборону Майдана уже с первого дня ее существования можно было называть всеукраинской. Среди добровольцев уже тогда были представители всех областей страны. Эти люди естественным путем передавали свой опыт и знания своим побратимам в областях, и теперь наши представители выезжают туда, чтобы завершить организацию отрядов, ознакомить людей с системой принятия решений, функциональными обязанностями и прочими документами, целый ряд из которых мы уже успели наработать. Цель этих инструктажей — свести различные, но близкие к Самообороне течения к единой системе.

- То есть, Самооборона Майдана все-таки станет правоохранительным органом новой Украины?

- Нет, это неточная аналогия. Мы скорее авангард революции, чем просто люди, охраняющие баррикады и выдворяющие пьяных с Майдана. За это время состоялось уже немало акций, которые организовала и провела Самооборона Майдана, хотя мы далеко не всегда рекламировали свою к ним принадлежность.

Возможно, я опять наговариваю на очередную статью Уголовного кодекса, но Самооборона - это скорее революционная мирная армия, чем революционная милиция. Это необходимо, поскольку противодействовать этой системе власти можно только слаженно и организованно. Времена флэшмобов и танцев, которые было до разгона Евромайдана уже прошли. А после событий на улице Грушевского совершенно очевидно, что дисциплина и координация являются высшими требованиями, которые к нам предъявляет нынешняя ситуация.

- Нередко приходится слышать обвинения в том, что вы тут все экстремисты, националисты и вообще сплошь бендеровцы? Вот вы — националист?

- Это вопрос идеологии. А Самооборона является внепартийной структурой, а это значит, что у нее нет идеологии. Мы ставим добровольцам, которые хотят вступить в Самооборону, одно очень важное условие: на период участия в революционных событиях он добровольно отказывается от выполнения приказов своего партийного или общественного руководства. Для такого человека первичными и важнейшими являются приказы его непосредственного командира. Это делается для того, чтобы предупредить политизацию Самообороны и внесения раскола в ее ряды.

В ТЕМУ:

Як «Правий сектор» бачить поточну ситуацiю в краЇнi i перспективи нашої боротьби

Исповедь провокатора (ФОТО)

"Правый сектор": Наши идеи созвучны с идеями украинского народа. Бандитская власть и народ - это две стороны конфликта (интервью)

Комендант захопленої КМДА: "В умовах народної стихії, хто бере на себе відповідальність той і є відповідальним (интервью)

Економіка Євромайдану: на війні, як на війні

Даже Андрей Парубий, который является нашим безусловным лидеров с самого начала существования Самообороны, как депутат от фракции придерживается партийной дисциплины во время работы в Верховной Раде, но совершенно не навязывает Самообороне решения «Батькивщины».

Но да, у нас есть 23 сотня «Правого сектора», который является объединением националистов — это абсолютно дисциплинированная сотня. Есть грузинское подразделение, и вообще много представителей нацменьшинств, которые приезжают поддержать Майдан. В структуре Самообороны много людей разных взглядов: есть подразделения ветеранов войны в Афганистане, которые вот уже два месяца несут службу и являются одним из самых лучших наших подразделений. Есть 16-я сотня, в которую входят активисты организации «Відсіч», исповедующие ненасильственное сопротивление…

— Вы назвали одно условие для вступления в Самооборону. Оно единственное?

- Нет, каждый доброволец должен ясно понимать еще и все риски, которым он себя подвергает, вступая в Самооборону. Вопреки всем мерам предосторожности, у нас уже есть двое погибших (Сергей Нигоян и Михаил Жизневский — «Обком»), и еще один побратим, скончавшийся в больнице от ранения знаменосец Роман Сеник, есть много покалеченных… По этой причине совершенно необходимо в точности выполнять приказы командиров Самообороны. Перед тем, как вступить в ее ряды, каждый должен самостоятельно принять для себя решение и быть готовым пойти на определенные жертвы.

А вообще есть четыре основных принципа, вокруг которых все объединяются в Самообороне:

1. Защита неделимости и независимости Украины.

2. Защита европейского выбора Украины.

3. Защита прав и свобод граждан Украины.

4. Противодействие экспансии России.

Если человек признает эти принципы, то для нас неважно, кто он по своей идеологии — националист, придерживается левых взглядов или махновец.

— Чем занимаются ваши бойцы в «мирное» время?

- Для бойца Самообороны весь день расписан по часам, есть обязательные учения. Сейчас мы проводим для ребят психологические тренинги, поскольку у многих накопилась сильная усталость, и людям нужно помочь выйти из синдрома войны. Есть также полевые учения по противодействию силовой агрессии, юридические учения... Мы введем эту систему учений по всей стране.

Наличие подготовленных бойцов позволит нам уже в ближайшее время начать всеукраинские кампании по противодействию этой власти. Самооборона станет субъектом протеста, а не просто охраной протеста. Мы завоевали это право в честной борьбе, и именно этого от нас требует народ, который и создал самооборону.

- Каким будет баланс между командованием из центра и самоорганизацией? Или время самоорганизации тоже прошло?

- Ни в коем случае! Самооборона возникла благодаря самоорганизации, хотя ее с первых минут координировал Андрей Парубий. Никто за все время существования Самообороны не назначил ни одного сотника — люди сами организовывались, приходили и говорили: вот наш старший и мы хотим быть с вами. Другое дело, что после того, как мы их принимаем, то у них остаются не только их права, но и появляются вполне определенные обязанности.

Так же и сейчас: все уже созданные, или создаваемые структуры сами обращаются в наш мобилизационный центр, им выдаются первичные документы, доводятся основы организации, дисциплинарные нормы, называются контактные лица и потом создаются сотни, которым присваиваются номера. Или же, если людей немного, то подразделения нижнего уровня, которые придаются уже существующим сотням.

— Какие это подразделения? Какова их численность?

- Самое первичное — «рий». Это, как правило, около десяти человек. Подразделение более высокого уровня у нас называется «чота», туда входит около тридцати человек. Таким образом, мы только помогаем завершить процессы самоорганизации на местах и предоставить им координацию действий, организационную и другую помощь. Эти процессы идут очень быстро, уже сейчас мы имеем много обращений самый разных объединений граждан.

— Сколько сотен насчитывается в Самообороне сегодня? Какова общая численность ваших сил?

- На сегодня у нас 39 сотен и еще одна комендантская сотня. Большинства из них во время перемирия действует в режиме кадрового резерва. На Майдане остается от двух до четырех тысяч бойцов, остальные остаются дома. И лишь по нескольку десятков от каждой сотни участвуют в охране баррикад, выполняют функции разведки и т. д. Но на момент разворачивания своих сил, как это было 19 января (начало боевых действий на Грушевского - «Обком») численность Самообороны быстро вырастает в несколько раз.

Сейчас у нас общая численность бойцов составляет до 10-12 тысяч человек. Но этого мало. Мы ставим задачу подготовить 100 тысяч полностью обученных, тренированных и дисциплинированных бойцов по всей стране, которые в час «икс» могут быстро прибыть в Киев и полностью перевернуть ситуацию в государстве.

— Вы уверены, что сможете справиться с такой масштабной задачей?

- В ночь с 10 на 11 декабря, когда «Беркут» попытался снести баррикады и разогнать Майдан, пришло много неопытных киевлян, и их прямо на месте инструктировали, например: поворачиваться в «стенке» против «Беркута» не фронтально, потому, что тебе грудную клетку сломают, а становиться боком. Но даже эти необученные люди в точности выполнили приказ Парубия не допускать ни одного прямого удара в отношении нападающих.

И это притом, что «Беркут», который шел с Европейской площади не оттеснял, а нападал на наших людей. То есть, их попросту били дубинками, а наши ребята их только оттесняли. Они падали под ударами «Беркута», мы вставляли на их место другую сотню, и так сменяли их несколько раз. И если тогда они выстояли против хорошо обученных и экипированных сил «Беркута», то теперь у нас уже есть хорошо закаленные «кирпичи», которые остается только скрепить цементом. Нет никаких сомнений, что нам это удастся.

— А кто у вас назначает командиров высокого уровня?

- Иерархия Самообороны формируется не за канцелярским столом и никакие заслуги, такие как «я в танке горел», или я генерал, или полковник в отставке, — все это во внимание не принимается. Авторитет добывается на передовой. Только если человек пользуется уважением, если к нему тянутся люди и он не боится решительных действий, только тогда он может рассчитывать на более высокое место в иерархии. У нас были случаи, когда на Грушевского людей повела в бой девушка, которая сначала просто подносила на передовую булыжники.

Были случаи, когда некие депутаты приходили с предложениями поруководить, или другие, просившие дать им пару сотен для тех, или иных действий. Все они получили отказ. Сотники у нас сами создают сотни и командуют ими. Сотни у нас не передаются под командование другим лицам. Это тоже один из элементов самоорганизации, которая является ключевой для Самообороны.

— Ваша армия требует значительных средств на ее содержание. Откуда они берутся?

- 90 процентов всего, что нам нужно, дает народ. Без народной поддержки Самооборона бы не выжила. Мы себя чувствуем как УПА ХХІ века. Украинцы очень быстро реагируют на наши потребности. Одно время была острая потребность в теплых носках. Достаточно было написать об этом в Фейсбуке, и их нанесли столько, что мы до сих пор никак не можем их сносить.

Поскольку мы координируем свои действия со Штабом национального сопротивления, а все видят ящики для сбора пожертвований на революцию на Майдане, то в нашем обеспечении есть долевое участие партийных структур, из кассы которых Штаб очень прозрачно выделяет нам определенные средства на существование. Часть денег приходит от украинской диаспоры, а также от украинских предпринимателей, которым мы очень благодарны. Некоторые районные и другие местные органы власти берут шефство над подразделениями и «разгружают» наш бюджет.

Вообще, мы пытаемся как можно меньше иметь дело непосредственно с финансовыми средствами. Потому что знаем, как из этого могут вырастать вполне определенные истории, легенды и мифы. Если к нам приходит бизнесмен и предлагает деньги, мы просим его самостоятельно купить и доставить сюда то, в чем мы нуждаемся. Но бывают исключения. Например, средства индивидуальной защиты — каски, бронежилеты, щитки, наколенники, респираторы, противогазы и прочее. Их очень трудно собирать непосредственно от народа, потому что несут все подряд и не всегда то, что нам нужно.

— А как с медициной, с питанием?

- Здесь нет ничего особенного, все так же, как у всех майдановцев. Бойцы от каждой палатки дают заявки на центральную кухню, и туда им завозится питание. Некоторые сотни имеют собственные полевые кухни. У нас есть собственная медицинская служба, которая входит в общую медслужбу Майдана. Она регулярно проводит осмотры наших бойцов, а мобильное медицинское подразделение всегда сопровождает другие подразделения Самообороны во время выполнения заданий. Это необходимо для предоставления им неотложной медицинской помощи.

А вообще, когда ситуация обостряется или начинаются наши наступательные действия, поддержка народа сразу вырастает в разы. Эту логику, кстати, очень трудно понимать офицерам спецслужб. Я знаю, что они вычисляют наши машины, возможности складов и так далее. И вот, перед 19 января, было сказано, что Самообороны уже не существует, что у них проблемы со снабжением. А 20-го января нас уже было в три раза больше и не хватало места, чтобы складывать шлемы, бронежилеты и прочее.

— А бойцам-то сколько у вас платят?

- У нас все волонтеры, им ничего не платят, кроме оплаты проезда из дому до Киева и назад. Мы же понимаем, что если человек провел на Майдане две-три недели, то он не заработал, а наоборот, израсходовал за это время достаточно серьезную сумму, и ему нужно помочь доехать домой. Деньги, которые централизованно выделяются из общего бюджета, могут расходоваться на закупку сигарет для наших ребят.

Но такого, чтобы платить деньги, как наемнику, такого у нас нет. Да и нет таких денег, за которые человек будет готов идти под пули и гранаты «Беркута». А если бы и нашлись некие наемные убийцы, готовые рисковать за деньги своей жизнью, мы бы здесь видели совершенно другие лица. Наша задача обеспечить людям нормальное питание, ночлег и возвращение домой.

Более того, я уверен, что даже «Беркут», которому доплачивают за боевые действия, сегодня уже воюет не за эти деньги. Я здесь не говорю о тех, у кого деформированная психика и они любят так издеваться над задержанными, что нормальный человек никогда такого не допустит. Есть и другие, которыми отныне руководят уже не меркантильные или политические соображения, а мужские эмоции и чувство солидарности с ранеными товарищами.

В этом конфликте деньги уже не играют решающей роли. Проплаченный Антимайдан не получился массовым и продержался очень недолго. Но власти не верят, что все что мы делаем, можно делать бесплатно. У них так устроен мозг, что они не способны себе представить, что человек способен на жертвенность. А чудо этой революции в том, что на деньгах далеко не уедешь. И наоборот: у тех, кто имеет идею, кто сам способен многим пожертвовать, у таких откуда-то появляются деньги.

Вильгельм СМОЛЯК, Обком

PRO-TEST